Стиляги когда появились. Стиляги – уникальная молодежная субкультура послевоенного времени
Появившаяся субкультура стиляги считалась советским движением второй половины 40х – 50х годов. В это время на оживленных улицах городов можно было увидеть молодых людей одетых до неприличности в вызывающую одежду. Сторонники движения того времени отличались цинизмом в суждениях и безразличием к советским нормам поведения и морали.
Субкультура стиляги – это своеобразный протест против стандартных стереотипов поведения, однообразия в одежде и стиле. Хотя, как считают эксперты, данная субкультура не сегодняшний день неактуальна. Она ушла в прошлое, оставив яркий отпечаток в советском времени.
Так все начиналось
После двухдесятилетнего отчуждения СССР от запада, в 40х годах «окно» в новый мир, наконец-то приоткрылось. Из Европы начали привозить модные журналы и джазовые пластинки, а в кинотеатрах показывали первые зарубежные фильмы. Поэтому и моделью поведения послевоенной молодежи стал контраст, отражающий «западный образ жизни» в кинокартинах. Безусловно, им понравился тот стереотип, о котором рассказывалось в американских фильмах, а сленг и отличимый стиль одежды стал предметом подражания советской молодежи.
Конечно, реальная жизнь в зарубежных странах значительно отличалась от той, которую «навязывали» американские фильмы. Но, думать об этом ни кому не хотелось. Молодежь слушала новомодный джаз и танцевала буги – буги, стараясь во всем походить на любимых киногероев.
Откуда произошло слово «стиляги»?
О том, откуда произошло новомодное в то время слово «стиляга» сейчас уже трудно понять. По одной из версий оно «родилось» на станицах популярного журнала «Крокодил» (1949 год). В нем фальетонисты так прозвали разодетых пижонов, «слушающих джаз и шатающихся по ресторанам». Уже через несколько лет слово «стиляги» вошло в обиход и, собственно, стало названием нового молодежного движения. Здесь хотелось бы оговориться и признаться, что в это время обозначений «движение » и «субкультуры » не существовало вовсе. Поэтому и стиляг считали молодыми придурками, носящими разноцветные шмотки и неприлично выделяющимися в обществе.
Характерные черты стиляг
Сформированный к 50-м годам стиль значительно отличался от коммунистической идеологии. Мужчины носили узкие брюки (знаменитые «дудочки»), длинные двубортные пиджаки, яркие рубашки в сочетании с пестрыми галстуками, остроносые ботинки и темные очки.
В отличие от мужчин, девушки так и не сформировали единый образ. Поэтому минимальной детали, не соответствовавшей советским стереотипам, было достаточно для общественного позора и причислению в «ряды» стиляг. Итак, для девушек было характерно: нашитые банты и преобладания большого количества побрякушек. Одежда состояла из нескольких цветов и подбиралась с особым вкусом. Светлы костюмы дополнялись всевозможными аксессуарами (палками или поясами). Особое предпочтение отдавалось расцветки в клетку, горох или крупным полоскам.
Стилягами были дети богатых родителей (высокопоставленных чиновников или профессоров). Скорее всего, поэтому они и видели в коммунистической системе фальшь. Своим внешним видом молодежь протестовала против «уравниловки» в музыке и одежде, поскольку считала себя выше нищих ровесников. Возможно, именно поэтому субкультура стиляги оказала некий толчок для последующего развития современной молодежи. Нынешние подростки стараются достичь чего-то нового, выделиться из толпы и раскрыть собственное «Я». А это сегодня очень важно!
Стиляги — молодёжная субкультура, которая существовала в СССР. Субкультура существовала с конца 40-х по начало 60-х годов прошлого века. Стиляги отличались тем, что заимствовали американский образ жизни — модно и вычурно одевались, носили самую стильную одежду на европейский и американский манер, отрицали нормы советской морали, были абсолютно равнодушны к существовавшей тогда политике и отличались повышенным цинизмом к происходящему и к окружающим людям. Также стиляги проявляли повышенный интерес к американской музыке и зарубежным танцам.
В обществе к стилягам зачастую было неоднозначное отношение. Стиляг обличали в прессе, их выговаривали на студенческих собраниях, а иногда даже били. В начале 60-х годов, когда многие зарубежные течения, в том числе музыка, мода, искусство и так далее, стали легализоваться в СССР, субкультура стиляг стала постепенно угасать.
Носили они яркую, иногда нелепую одежду и проявляли особый интерес к западной музыке и танцам. Среди этих молодых людей было достаточно много детей партийных работников и чиновников различного ранга.
Одной из главных причин появления движения «стиляг» стала активизация международных контактов СССР как в годы войны, так и после неё. Увеличение числа дипломатических работников автоматически увеличило и количество членов их семей, живущих в другой, «несоветской» реальности, ассоциирующейся с успехом и процветанием.
из фильма "Стиляги" :
Пусть всё будет так,как ты захочешь..
Молодёжь в силу своих возможностей и достатка старалась соответствовать моде
То, Что Надо
И учили вот такие танцы:
Ты Любишь Буги-Вуги
Если для детей советской элиты пристрастие к западной культуре было элементом показательного протеста и признаком «особости», то для молодёжи из простого народа это было желание приобщиться к запретной культуре Запада. Выглядело это порой смешно и наивно. Кроме того, вернувшиеся из Европы победители привезли с собой огромное количество трофейной одежды, обуви, украшений и модных журналов. Эти вышедшие из моды на Западе предметы и стали основой для создания гардероба стиляг «из народа». Помимо вещей, после войны в СССР стали популярны зарубежные пластинки с джазовыми композициями и неизвестные доселе танцы. Так, танец буги-вуги был впервые увиден советскими людьми во время встречи на Эльбе с американскими солдатами.
Пластинки из рентгеновских снимков
Еще одна фишка стиляг — демонстративно жевать жевательную резинку, как делал это в своих фильмах Джеймс Кэгни. Поскольку достать жвачку было весьма проблематично, ее заменяли куском парафина.
Писатель Эдуард Лимонов в своей книге «У нас была великая эпоха» так описывает сложившуюся после войны ситуацию:
На барахолках страны приземлились и пошли по рукам платья, костюмы, пальто для всех полов и возрастов — «трофейное барахло», вывезенное солдатами в вещевых мешках из покорённой Германии… Каталогом и гидом для путешествий по морю кожаных тирольских шорт, румынских, итальянских и венгерских военных пальто и детских берлинских костюмчиков служили американские фильмы… Глядя на голливудских девушек и суровых гангстеров в двубортных костюмах и шляпах, запоминала русская молодёжь модели одежды.
Фильмы, ставшие культовыми для стиляг: «Серенада Солнечной Долины», «Джордж из Динки-джаза», «Тарзан», «Девушка моей мечты», «Судьба солдата в Америке», киноленты с участием Дины Дурбин.
Сами себя эти молодые люди либо никак не называли, либо именовались «штатниками» (то есть горячие поклонники Соединённых Штатов).
В 1949 году 10 марта в журнале «Крокодил» (№ 7) появился фельетон Д. Г. Беляева «Стиляга» под рубрикой «Типы, уходящие в прошлое». В фельетоне описывался школьный вечер, где появляется нелепо разодетый «на иностранный манер», тщеславный, невежественный, глуповатый молодой человек, который гордится своим пёстрым нарядом и навыками в области иноземных танцев. И все эти навыки, по словам фельетониста, вызывают смех и брезгливую жалость у остальных студентов. Таким образом, термин стиляга не только потеснил самоназвание «штатник», но и полностью заменил его.
Одежда и сам образ жизни стиляг не был слепо скопирован с американского образца. В первые годы существования данного феномена, облик стиляги был, скорее, карикатурен: широкие яркие штаны, мешковатый пиджак, шляпа с широкими полями, немыслимых расцветок носки, пресловутый галстук «пожар в джунглях». Описание стиляги из вышеуказанного фельетона Д. Г. Беляева:
В дверях зала показался юноша. Он имел изумительно нелепый вид: спина куртки ярко-оранжевая, а рукава и полы зелёные; таких широченных штанов канареечно-горохового цвета я не видел даже в годы знаменитого клёша; ботинки на нем представляли собой хитроумную комбинацию из чёрного лака и красной замши. Юноша опёрся о косяк двери и каким-то на редкость развязным движением закинул правую ногу на левую. Обнаружились носки, которые слепили глаза, до того они были ярки…
Впоследствии внешний вид стиляги претерпел значительные изменения: появились знаменитые брюки-дудочки, взбитый «кок» на голове, элегантный пиджак с широкими плечами, узкий галстук — «селёдочка», завязывающийся на микроскопический узел, зонтик — тросточка. Актуальными у стиляг считались свитера «с оленями», в подражание героям фильмов «Серенада Солнечной Долины» и «Девушка моей мечты». В качестве обуви в среде стиляг приветствовались полуботинки на толстой белой каучуковой подошве (так называемая «манная каша»). Летом пользовались популярностью яркие рубашки в «гавайском стиле».
Таким образом, образ стиляги эволюционировал от эпатажа к элегантности. Для девушки, чтобы прослыть стилягой, было достаточно ярко краситься и носить причёску «венчик мира» (вокруг головы завивали волосы и укладывали в форме венца). Особым шиком считались узкие юбки, обтягивающие бёдра.
В среде стиляг были популярны своеобразные предметы роскоши — трофейные зажигалки и портсигары, американские игральные карты с полуобнажёнными девушками (стиль Pin-up), редкие в то время авторучки. В 60-х годах стиляги отчасти переняли рок-н-рольный (рокабильный) образ.
Музыка и танцы
В конце 1940-х — в начале 1950-х гг. в среде стиляг актуальной считалась музыка свингового оркестра Гленна Миллера, в особенности хиты, прозвучавшие в кинофильме «Серенада Солнечной долины». Несмотря на то, что миллеровский биг-бэнд продолжал существовать и пользовался в мире неизменной популярностью, многие в СССР думали, что этот музыкальный коллектив распался после гибели своего руководителя: майор американских ВВС, тромбонист, аранжировщик и композитор Гленн Миллер погиб (по другим данным — пропал без вести) в 1944 году. Песня из кинофильма «Серенада Солнечной Долины» под названием «Поезд на Чаттанугу» стала своеобразным гимном стиляг:
В целом же, стиляги тяготели к джазовой музыке: многие из них были знакомы с джазменами или сами играли на различных музыкальных инструментах. Среди танцев в конце 1940-х был актуален буги-вуги. Причём, советские стиляги не ограничивались довольно скудными познаниями в этой области и изобретали собственные вариации на тему модного танца. Так, существовали «атомный», «канадский» или «тройной Гамбургский» стили. Первые два мало чем отличались друг от друга и были некоей вариацией на тему танцев джиттер баг, линди хоп и буги-вуги. «Тройной Гамбургский» был медленным танцем, похожим на слоу-фокс.
С возникновением на Западе моды на рок-н-ролл, стиляги восприняли и этот танец. Популярны композиции Билла Хейли (в особенности, «Rock around the clock»), Элвиса Пресли, Чака Берри, Литтл Ричарда, Бадди Холли.
Один из самых значительных российских джазменов (в прошлом — стиляга) Алексей Козлов в своей автобиографической книге «Козёл на саксе» следующим образом описывает ситуацию:
Контролировалось все: одежда и причёски, манеры и то, как танцуют. Это была странная смесь концлагеря с первым балом Наташи Ростовой. Танцы, утверждённые РОНО, да и манеры были из прошлого века — падекатр, падепатинер, падеграс, полька, вальс. Фокстрот или танго были не то, чтобы запрещены, но не рекомендованы. Их разрешали иногда заводить один раз за вечер, и то не всегда, все зависело от мнения и настроения присутствующего директора школы или старшего пионервожатого. При этом смотрели, чтобы никаких там попыток танцевать фокстрот «стилем» не было. Как только кто-либо из учеников делал что-то не так, в радиорубку срочно подавался знак, пластинку снимали и дальше уже ничего кроме бальных танцев не ставили.
В шестидесятые годы (во времена оттепели), когда в Советском Союзе начали более толерантно относиться к различным субкультурам, стиляжничество постепенно исчезло. Многие бывшие стиляги даже стали успешными режиссерами, художниками и музыкантами.
Стиляги – в СССР этим ироничным неологизмом называли представителей послевоенной молодежной субкультуры, эталоном для которой стал американский образ жизни, чуждый советской идеологии. Но все же их нельзя было назвать ни врагами Родины, ни предателями: во-первых, они были подчеркнуто аполитичны, а во-вторых, рождение субкультуры стиляг была не шагом «к», а бегством «от»: нарочито-показное преклонение перед Америкой было вызовом навязываемым стереотипам, протест против единообразия в стиле жизни, поведении, одежде и даже в музыке.
Узнать стилягу в толпе было легко: выглядел он, как попугай в стае воробьев. И это был тоже своеобразный протест против массового обезличивания: вызывающе-яркая одежда нелепого покроя выделяла стиляг среди одинаково одетых парней и девушек. Стилягу было видно издалека: удлиненный пиджак в полоску или крупную клетку на ватных подплечниках, узкий галстук-«селедка», зауженные книзу брюки-«дудочки» и ботинки на белой платформе – «манной каше» безошибочно выдавали «штатника» (так назывались первые стиляги Советского Союза; название произошло от слова «Штаты», которым поклонялись представители этой субкультуры).
Причины появления стиляг в СССР
Их было несколько. Основная – активизация международных контактов Советского Союза после Великой Отечественной войны. После победы над фашистской Германией СССР начал активно развивать и укреплять международные связи. Соответственно, увеличилось число дипломатических работников, живущих за границей вместе с семьями. Разница между советскими реалиями и жизнью «загнивающего Запада» была более чем очевидной, причем сравнение в то время было явно не в пользу послевоенного Советского Союза, который только начал восстанавливать мирную жизнь после военной разрухи.
Кроме того, правительство поставило задачу перед учеными, инженерами и изобретателями в кратчайшие сроки не только восстановить разрушенные войной промышленные предприятия, но и создать новые технологии. При этом создавались они не на голом месте, а на базе уже существующих западных разработок, что тоже активизировало служебные командировки в дальнее зарубежье.
Третьей причиной возникновения молодежной субкультуры, идущей вразрез с советской идеологией, было огромное количество трофеев, привезенных солдатами с фронтов Второй мировой. Это были не только одежда и предметы быта, но и множество кинофильмов, рассказывающих о красивой забугорной жизни. Для советской молодежи, испытывающей в послевоенные годы недостаток еды и красивых вещей, эти фильмы олицетворяли земной рай. И, естественно, вызывали желание подражать героям красочных лент. Культовыми фильмами советских стиляг стали такие картины как «Серенада Солнечной Долины», «Девушка моей мечты», «Джордж из Динки-джаза», «Судьба солдата в Америке», «Тарзан», музыкальные фильмы с участием канадской актрисы и певицы Дины Дурбин.
Были среди трофеев и журналы мод. Устаревшие на Западе, эти предметы гардероба стали основой «фирменного» стиля советских «штатников».
Свою лепту в создание субкультуры стиляг внесла и зарубежная музыка. Пластинки с модными джазовыми композициями тоже были частью военных трофеев, что сделало джаз в Советском Союзе невероятно популярным. Вместе с новой музыкой в СССР пришли и неведомые ранее западные танцы. Так, например, впервые буги-вуги советские люди увидели во время встречи с американскими солдатами на Эльбе. «Отвязный» безбашенный танец под заразительные джазовые ритмы – полная противоположность классическим танго и вальсу – просто не мог не привлечь внимание стиляг. Неудивительно, что очень скоро он стал для них культовым.
Как появился термин «стиляга»
Примечательно, что сами представители этой субкультуры никак себя не называли. Правда, со временем они все же придумали термин для обозначения своего кредо: «штатники» – то есть, поклонники Соединенных Штатов. Так их и называли до 1949 года, пока в мартовском номере журнала «Крокодил» в рубрике «Типы, уходящие в прошлое» не появился едкий фельетон под названием «Стиляга». Его автор Д. Беляев изобразил «штатника» глуповатым, невежественным и тщеславным юношей, разодетым в пестрый наряд. На студенческой вечеринке, куда пришел этот нелепый парень, его появление вызвало жалость с оттенком брезгливости. Отрицательный образ в фельетоне получился настолько сочным, а журнал «Крокодил» был настолько популярным, что термин «стиляга» моментально ушел в народ, заменив самоназвание «штатник». С того времени и до середины 60-х представителей этой молодежной субкультуры назвали не иначе как стилягами.
Мода стиляг
При всем копировании западного образа жизни его все же нельзя было назвать слепым: отечественные реалии вносили свои коррективы. К примеру, гардероб первых «штатников» на фоне советской моды 40-х был довольно карикатурным: яркие широкие штаны, просторный пиджак мешковатого покроя, «вырвиглазного» цвета носки и широкополая шляпа – весь этот «прикид» больше напоминал клоунский костюм нежели одежду западного денди. Сходства с «коверным» добавлял знаменитый галстук ярко-оранжевого цвета, называемый в народе «пожар в джунглях». Частым, хотя и необязательным атрибутом первых стиляг были темные очки.
От эпатажа к элегантности
Со временем облик советских стиляг существенно изменился. Широченные штаны заменили на брюки-дудочки, пиджак уменьшился в размере, одновременно увеличившись в плечах, и стал более элегантным. «Кричащий» галстук сменился узкой «селедочкой» с микроскопическим узлом. В зимнем гардеробе стиляг появился толстый вязаный свитер с «северным» орнаментом, навеянный американскими фильмами (в таких свитерах разгуливали герои картин «Девушка моей мечты» и «Серенада Солнечной Долины»). Любимой летней одеждой стали яркие и пестрые «гавайские» рубашки.
Культовой обувью в среде стиляг стали полуботинки на «манной каше» – толстой каучуковой подошве белого цвета. В качестве стильных аксессуаров использовались зонтик-тросточка, трофейные ручки, портсигары и зажигалки.
Ну, а прическа – это отдельная песня и особая гордость каждого уважающего себя стиляги. Весь остальной «прикид» буквально меркнул перед высоким, смазанным бриолином коком «а-ля Пресли». Именно по этому коку стилягу можно было издалека заметить даже в самой густой толпе, еще не видя его костюма.
Девушкам, причисляющим себя к стилягам, было намного проще. Им достаточно было нанести яркий макияж, уложить волосы в так называемый «венчик мира» (кудряшки вокруг головы) и надеть узкую юбку, обтягивающую бедра.
Музыкальные предпочтения
На заре зарождения советской молодежной субкультуры культовым в среде стиляг был традиционный американский джаз, а любимыми композициями – мировые хиты Гленна Миллера из кинофильма «Серенада Солнечной долины». Своеобразным гимном советских стиляг стала композиция «Поезд на Чаттанугу», прозванной в народе «Чуча»:
Pardon me, boy
Is that the Chattanooga Choo-Choo
Track twenty nine,
Boy, you can give me a shine
Образ поезда, отправляющегося в неведомую Чаттанугу, стал своеобразным символом, отражающим жгучее желание хотя бы мысленно уехать в вожделенную Америку.
Не меньшей популярностью у первых советских стиляг пользовались композиции Дюка Эллингтона, Бенни Гудмена, Эдди Рознера и другая джазовая музыка 40-х – 50-х годов.
Любимым танцем был американский буги-вуги. Причем его интерпретация у советских стиляг была весьма своеобразной. Не имея достаточных познаний в этой области, они ухитрялись изобретать собственные танцевальные па, ввиду чего количество интерпретаций буги-вуги было практически бесконечным. Затем, когда позднее появился рок-н-ролл, креативные «штатники» с удовольствием импровизировали и там – благо, специфика жанра позволяла свободную трактовку как самой музыки, так и танца.
«Рок на костях», или «Скелет моей бабушки»
Не пугайтесь, ничего общего с плясками на кладбище этот термин не имеет – так назывались кустарные записи модной музыки. Ввиду дефицита грампластинок с записями модных зарубежных исполнителей стиляги научились записывать любимые композиции на рентгеновских снимках, или, как они еще говорили, «на ребрах». Качество таких записей оставляло желать лучшего, к тому же при многократном проигрывании оно, это качество, еще более ухудшалось. Так что век у «рока на костях» был коротким: после нескольких десятков прослушиваний музыка на «скелете моей бабушки» представляла собой сплошной хрип, скрип и шипение.
Запись музыки «на ребрах» потеряла актуальность только с появлением магнитофонов. С этого времени западная музыка стала более доступной, причем за дефицитными грампластинками уже мало кто охотился: большинству хватало магнитофонных записей.
Молодежь, внимательно следящая за модой и предпочитавшая легкую джазовую музыку суровым патриотическим песнопениям, существовала с первых дней образования СССР. Но только стилягам достался ярлык «безродных космополитов». Это неудивительно: «штатники» попали в самый эпицентр активной борьбы советских идеологов с «низкопоклонничеством перед Западом». Понятно, что стиляги с их неприкрытым интересном к американской и западноевропейской культуре стали отличной и, пожалуй, главной мишенью для комсомольских и партийных функционеров.
Страницы журналов и газет заполонили гневные «разоблачительные» статьи, карикатуры и фельетоны, высмеивающие преклонение стиляг перед Западом и выставляющие их не только в неприглядном свете, но и все чаще – в качестве потенциальных врагов. Именно в те годы появился пресловутый лозунг «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Встречались и агитационные плакаты, прямо объявляющие стилягам войну:
«Стиляга - в потенции враг
С моралью чужой и куцей
На комсомольскую мушку стиляг;
Пусть переделываются и сдаются!»
Правда, у самих представителей субкультуры все эти гневные выпады вызывали лишь улыбку. Во-первых, стиляги не собирались ни с кем воевать: они изначально были пацифистами, что тоже вызывало раздражение у комсомольцев и коммунистов, чья идеология предписывала борьбу с мировой буржуазией. Во-вторых, чего греха таить, у молодого послевоенного поколения не было других примеров для подражания, кроме собственных героев двух войн: Гражданской и Великой Отечественной. В этом плане кругозор стиляг был значительно шире. Да и, по-честному, многие комсомольцы, живущие в стесненных материальных условиях, втайне (явно было нельзя) завидовали модным и элегантным молодым людям и ухоженным девушкам. Завидовали не столько внешней атрибутике, сколько внутренней свободе, позитиву и здоровому «пофигизму».
19.07.2013 0 27090
Название «стиляга» стало нарицательным благодаря известному одноимённому фельетону Д. Беляева, опубликованному в журнале «Крокодил» под рубрикой «Типы, уходящие в прошлое».
Этимология термина-прозвища «стиляга» указывает на его связь с понятием стиль.
«Стилять» — первоначально означало исполнять (музыку, танцы) в чужом стиле. Иной стиль стал проявляться в одежде, во внешнем облике, в общении и поведении.
Попытаемся описать «классического» стилягу и сравнить хрестоматийно-известный образ с его сибирской вариацией.
По проспекту, словно манекен,
Вечером эффектный бродит джентльмен.
Всё отдаст вам лодырь и барчук
За цветастый стильный галстук
и за каучук.
Специфическая одежда являлась основным признаком стиляг. Сравнительно небольшая прослойка людей в необычных одеждах не могла не выделяться на общем фоне скромно-стандартно одетых граждан.
Следует отметить, что облик стиляг менялся: от карикатурно разодетых в широковато-мешковатую одежду немыслимых расцветок во второй половине 1940-х годов — через брюки-дудочки 1950-х годов — до элегантности «штатников» (одетых в фирменные американские вещи) и отказа от явного эпатажа в годы хрущёвской «оттепели». По данным КГБ, в Москве в конце 1950-х уже трудно было отличить стиляг от иностранцев, поскольку ушла из образа крикливость и броскость, пришло умение одеваться стильно.
В провинции эволюция образа менее проявлена. Даже столичные стиляги испытывали огромные трудности с приобретением создающих нужный образ вещей, особенно — фирменных. На сибирской периферии как такового слоя «золотой молодёжи» и фарцовщиков в те годы не сложилось, мода сюда доходила с опозданием на несколько лет. Для основной массы сибирских стиляг проблема приобретения импортной одежды была практически неразрешимой.
«Стиляги — это в основном студенты, как более образованная часть населения, в основном из состоятельных семей. Так как одежда — основное отличие — стоила довольно дорого. Добывалась она у тех, кто бывал за границей. Частично импортные шмотки добывались в портах. В нашем (Красноярском.— С. Р.) крае — это Игарка, куда приходили иностранные суда за лесом. На погрузку выезжали студенческие строительные отряды.
Они-то и привозили сигареты, цветные рубашки, клетчатые пиджаки. Но это, так сказать, — элита движения... Остальная часть населения обходилась советским ширпотребом и барахолкой».
К тому же, фирменная, с лейблами, одежда не являлась вызывающе альтернативной, как того требовал образ стиляги, в массе своей не доросшего до уровня «штатника». Поэтому требовались другие источники средств самовыражения. Одним из возможных вариантов было обращение к частным портным и обувщикам. Деятельность частников-кустарей находилась под пристальным вниманием многих инстанций, а в начале шестидесятых и вовсе должна была, по задумке руководства партии и страны, свестись на нет.
Пошив на дому с коммерческими целями приравнивался к спекуляции и грозил лишением свободы от 5 до 10 лет (ст. 107 УК РСФСР)4. Тем более рискованно было обшивать стиляг. Но подпольное изготовление одежды и обуви для них было очень выгодным занятием. На сибирском материале нам удалось зафиксировать факты нелегального обращения стиляг к мастерам индпошива.
«Я в 1951 году переехала в Красноярск, где и работала в ателье... Среди заказов были и такие, которые не совсем соответствовали образцу порядочного гражданина. Одной из таких заказчиц была девушка, звали её Рената Е. Являлась она, что ни есть стиляжкой-девушкой, или как заведено у них — чувихой. Родом она из обеспеченной семьи, отец врач, мать инженер, но видимо ей не хватало экстрима что ли? Наше знакомство устроила женщина, которая работала со мной же. Рената к ней пришла с просьбой о пошиве нарядов, та отказалась из-за боязни, что всё узнается и её могут арестовать.
Пошив стиляжных вещей был запрещён, ведь стиль не соответствовал нашему устрою. Я, будучи провинциальной девушкой, согласилась, так как за работу предлагался большой для того времени заработок. Если обычный костюм стоил около 80-100 рублей, то стиляжный заказ стоил больше ста рублей, и прибыль шла именно мастеру. Занималась я пошивом подпольно, шила Ренате у себя на дому».
Однако самым распространённым источником создания должного образа стиляги, особенно в провинции, являлся знаменитый «самострок». Собственноручно или при помощи доморощенного «специалиста», из подручных материалов или переделкой из «совпаршива», ценой невероятных усилий создавались желанные черты стильного образа.
«Люблю вспоминать про младшего брата, он у нас был модным, или как раньше говорили, «фасонистым»: ушивал себе брюки и потом, чтобы их одеть, намыливал ноги... Но папа в этом отношении был строгим, и Петя приводил свои вещи в то состояние, в котором они были изначально»; «Мы начали искать такие (узкие. — СР.) брюки, потом поняли, что их самим шить надо. Мы начали искать яркие рубашки, что было очень сложно, и по сути таких рубашек было раз, два и обчёлся...»
Обувь стиляги носили тоже не такую, «как все». За изготовление ботинок весом до 2,5 кг, по свидетельству Алексея Козлова, столичные стиляги платили по 500 рублей. Не факт, что находились нужные обувщики, да и мало кто мог заплатить огромные деньги за «манную кашу», как образно именовались эти ботинки за их светлую пористую подошву. Поэтому стилягам приходилось проявлять неимоверную изобретательность в приделке рифлёной платформы или многослойной резины к обычной обуви советского производства.
Типичный стиляга остался в массовом сознании, в том числе и сибиряков, одетым в укороченные, сильно зауженные к низу брюки-дудочки, ширина которых понизу равнялась 21-22 см, (но некоторые особо стильные доводили её до 18 см) и яркие рубашки. На ногах — полуботинки на толстой бело-жёлтой каучуковой подошве или туфли с зауженными носами.
Стиляжными аксессуарами респонденты называют также клетчатые пиджаки, шляпы с полями, тёмные очки. Но счастливых обладателей этих атрибутов в Сибири было мало. Упоминание про галстуки типа «пожар в джунглях» (с изображениями обезьян, пальм и другой экзотики) встретилось лишь однажды, в мемуарах «элитного» стиляги. А его собратья-земляки довольствовались в основном тонкими галстуками «селёдками» и «шнурками», зачастую изготовленными самостоятельно.
Стильно одетые девушки встречались преимущественно в столичных городах. Немецкий журнал «Шпигель» в 1962 году писал: «Ещё несколько лет тому назад русская девушка в совершеннолетнем возрасте выглядела так: на голове венец кос, платье в талию и тяжёлая обувь. Будь то в бальном зале или на первомайской демонстрации.. . Этот идеал не является больше бесспорным...
Молодые дамы, заселяющие по вечерам московские кафе, почти не отличаются по покрою своего платья и причёскам от девиц своего возраста в Берлине, Париже и Риме»8. В провинции на смелые эксперименты с внешним видом решались немногие представительницы прекрасного пола. В основном — наиболее отчаянные подружки парней-стиляг. По отношению к девушкам нормы общественной морали были более суровы. Достаточно было надеть юбку чуть выше колена, обтянуть бёдра, воспользоваться косметикой, чтобы прослыть стилягой.
Бывшая девушка-стиляга вспоминает: «С мамой было тяжело — нелюбимая дочь и много пререканий и нареканий в адрес друг друга — ни одеться, ни выглядеть толком не получалось. Десятый класс я заканчивала в Москве — убежала от родителей в большой город. Училась в одном классе с Марианной Вертинской. Одежду и сама шила, и покупала «по блату». Особенно столкнулась с тем, что носить — в Москве. Взяла сапоги, которые привезла с собой из Сибири, отрезала голяшки от них, и 17 см мне вполне хватило на мини-юбку. Ни присесть, ни в автобус не зайти. Зато есть что вспомнить. Лифчики тогда перестали носить». Показательно, что в родном городе она не нашла свободы для самовыражения и в поисках красивой жизни сбежала из Сталинска (ныне Новокузнецк) Кемеровской области в Москву.
Ай да парень-паренёк!
Накрутил он датский кок.
Разобраться я не смог:
Дама он иль паренёк!
Выделяла стилягу из толпы и альтернативная причёска. В то время как официально принятыми мужскими стрижками считались «бокс» и «полубокс» с выбритым затылком, стиляги отращивали длинные волосы «под Тарзана», выставляли на голове «кок», набриолинивая и взбивая его, и, для пущей убедительности, закрепляя сахарным сиропом.
Из растительности на лице отпускали или приклеивали усы «мерзавчики». Женским вариантом стильной причёски была «бабетта» — высоко поднятые залакированные волосы, как у секс-символа Франции Бриджит Бардо в фильме «Бабетта идёт на войну».
Классические «коки» на сибирском материале встречаются довольно редко, а упоминаний про «мерзавчики» нам обнаружить и вовсе не удалось. В основном местные стиляги ограничивались отращиванием волос «сверх установленного норматива» и начёсом чубов. Из стрижек чаще всего называется «канадка».
В качестве стильных женских вариантов причёсок кроме «бабетты» упоминаются также начёсы, короткие стрижки под француженок и с чёлкой, «венчики мира»... то есть практически всё, что являло собой альтернативу традиционным косам.
Был он Гришей, но сейчас
Носит имя Гарри...
Каждый день в обычный час
Гарри — на бульваре .
В каждом крупном городе у стиляг были особые места сбора. Они их называли «Бродами» (от «Бродвей»): улица Горького и площадь Пушкина в Москве, Невский проспект в Ленинграде, улица Куйбышевская в Самаре, Дерибасовская в Одессе. В Сибири тоже имелись свои Броды. Например, в Красноярске — на проспекте Мира (бывший проспект им. Сталина), от улицы Дзержинского (!) до улицы Перенсона.
Показательно, что Бродами становились центральные улицы и площади городов, что подчёркивало демонстративный характер причастности к сообществу стиляг. Но чаще всего местами демонстрации стиля в провинции становились парки и танцплощадки.
Стиляга обращается к продавцу магазина грампластинок: «Я вас просил буги-вуги, а вы дали Баха фуги!»
Особые музыкальные и танцевальные пристрастия также считаются характерной чертой стиляжничества. Стиляги слушали «несоветскую» джазово-саксофоническую музыку. Поскольку джаз — это мелодический стиль, основанный на импровизации, он «становился чем-то большим, чем музыка, он приобретал черты идеологии, вернее, антиидеологии».
Их кумирами были Гленн Миллер, Дюк Эллингтон, Бенни Гудмен. Именно от стиляг пошла традиция подпольной звукозаписи, в народе получившей название «музыки на костях», «музыки на рёбрах», или «скелет моей бабушки». Такие пластинки нелегально нарезались на рентгеновских снимках работниками студий звукозаписи или умельцами в домашних условиях. Качество записей было, как правило, ужасное, а стоили они значительно дороже настоящих.
Позднее стали появляться катушечные магнитофоны, но в сибирских городах даже в 1960-е годы они были большой редкостью, поэтому магнитные записи не являлись существенным каналом проникновения музыки «стиля». Значительно чаще в нашем архиве воспоминаний встречаются сведения о прослушивании музыкальных программ зарубежных радиостанций. В целом на провинциальном уровне связь стиляг с джазом оказалась менее тесной, чем в классическом варианте представлений о данной субкультуре.
А вот на танцплощадках сибирские стиляги, пожалуй, не уступали столичным собратьям, несмотря на бдительный контроль со стороны организаторов массовых культурных мероприятий. В утверждённых программах танцевальных вечеров значились вальсы, фокстроты, польки. Правила распорядка строго гласили: «На вечерах танцев не допускается... танцевать всякого рода «стили» и искажать существующую редакцию танцев... нарушать установленное положение рук партнёров при исполнении танцев. Лица, нарушающие указанные правила, удаляются с... танцев».
Но несмотря на все грозные предупреждения и меры пресечения «чуждых» танцевальных па, искоренить их оказалось невозможно. Наиболее популярными танцами стиляг были буги-вуги и рок-н-ролл. Сами стиляги вспоминают: «А как мы танцевали в клубе по субботам рок-н-ролл, чарльстон, твист, вальс, танго! Вообще, было классно!» Хотя и признаются: «Танцевали буги-вуги, позже твист... Правильных движений не знали, плясали, кто во что горазд».
Реакция публики была неоднозначной... «До этого мы танцевали вальсы, польку, краковяк и другие, а тут такое! Танцевали они (стиляги. — Р. С.) очень необычно. Интересные очень у них движения были. Мы так не умели, и не стремились. Для нас всё это было просто пошло.
Мы танцевали по-простому, скромно». Стиляги же, говоря языком одного из наших информаторов, «выкаблучивались на танцах,танцевали не по-нашему... Все пацаны как пацаны, а они выделялись на общем фоне как «белые вороны». Вот мы их и воспитывали, даже били на танцах».
Стиляга модный,
сам голодный,
штаны узкие,
сам нерусский!
Был у стиляг и свой сленг — особый язык общения. Частично обиходные слова переделывались на иностранный манер (отец — фазер, смотреть — лукать, выпивать — дринкать, деньги — манюшки, пройтись — кинуть брэк, ботинки — шузы), так же как и имена собственные (Федя-Фрэд, Миша-Майкл, Гриша-Гарри). Но запаса иностранных слов явно не хватало, потому использовались и жаргонные словечки. Сами себя стиляги называли «чуваками» и «чувихами», свои квартиры для вечеринок — «хатами», «продинамить» — означало сбежать от кавалера и т. п.
На сибирском материале американизмы встречаются реже, а прочие сленговые слова использовались достаточно активно, выходя далеко за пределы сравнительно узкого круга стиляг и распространяясь преимущественно в молодёжной среде.
Вон, собой любуясь, встал, На девиц глазея. Книг давно он не читал, Не бывал в музеях.
Среди поведенческих отличий классического образа стиляги обычно доминируют вальяжность, шарнирные фланирования по Броду, мурлыкание джазовых мелодий, произнесение слов с особой интонацией (гнусавя, «в нос»), даже — особый взгляд.
В нашем архиве воспоминаний перечисленные признаки, кроме особой походки, практически не встречаются. Возможно, они скрываются за более общими характеристиками, такими как развязное поведение, хамство, нарочитое привлечение к себе повышенного внимания.
«На мой взгляд, они отличались от простых рабочих людей громкоговорением. Также могу отметить их отношение к окружающим: вели себя пренебрежительно, на всех начихали, они видели только себя. И получали такое же отношение от народа»; «Мне не нравились такие молодые люди, т. к. я считала слишком вульгарным и совсем не симпатичным их стиль одежды, да и развязное, хамское поведение»;
«К стилягам относился я не очень хорошо, так как они выделялись из общей массы людей: у них были польта, шляпы. Я им не завидовал, наоборот, я был рад за людей, которые добивались чего-то в этой жизни. Но они чувствовали себя особенными, мне так казалось».
Я не лягу под стилягу!
Стиляг считают предвестниками или пионерами «сексуальной революции» в стране. Возможно, некая фривольность в отношениях представителей противоположных полов и присутствовала. Но, во-первых, это было скорее тем «тайным», что стало более явным. А, во-вторых, представления о распутстве местных стиляг являются, по меньшей мере, преувеличенными. Для воспитанных в духе целомудрия советских граждан неприличными казались даже объятия на улицах, а у стиляг, по мнению обывателей, «была свобода в поведении, раскованность, молодёжь позволяла свободную любовь — поцелуи на улицах, объятья».
Собирательный образ стиляги оказался весьма условным. С одной стороны, существовала очень тонкая, особенно в провинции, прослойка «элиты», экипированная по последней моде, а с другой стороны, — масса подражателей, действующих методом «перешить-перекроить». Поэтому и спектр стиляжных «портретов» поразительно широк: от дендизма, близкого к уровню «штатников» — до неумелого кустарного копирования смутно представляемых атрибутов:
«Я в то время сам себя причислял к стилягам. С 1957 года одевался только по последнему слову молодёжной моды. В ателье мне шили брюки узкие с рантом в 6 см, рубашки и пиджаки были привезены из ГДР, туфли чехословацкие, галстуки с экзотическими рисунками, иногда с обнажёнными женщинами — из Италии. Все вещи приобретались различными путями: по блату, на барахолке, на обмен, делались заказы счастливчикам, уезжающим за бугор... А какая у нас была музыка! После хрущёвского потепления появились военные 4-х дорожные магнитофоны — а это зарубежная музыка... В 1961 году я приобрёл магнитофон «МАГ-56» за 370 рублей, 4-х дорожный, с автоматическим переключением дорожек, трёхскоростной, бывший «военный подслушиватель», с плёнкой на два часа непрерывной записи. Бывало такое, что в тумбочке искал завалявшийся сухарь. А приходилось и сидеть в ленинградской «Астории»... и в московской зеркальной «Праге».
Да, я был стилягой, по крайней мере, мы так считали, по крайней мере, мы пытались быть похожими на них. Всё началось с того, что кто-то, а кто именно я уже не помню, поехал в Томск и там увидел человека в узких брюках и пиджаке с ярко-красной рубашкой. Приехав обратно, рассказал о нём друзьям. Нам вообще было сложно следить за модой стиляг, просто как-то не близко мы жили от Томска... И в городе пару раз я общался с ними (стилягами. — С. Р.), конечно, они были более модные, и мы им завидовали...».
«В это время была мода на короткие узкие брюки, и мой старший брат Валерий решил сделать себе такие из костюма, который ему купили для школы. Он ушил к низу как мог, укоротил их и отгладил. Попробовал надеть — не получилось. Позвал меня, и мы вдвоём, кое-как, натянули на него эти брюки. Валера походил, посмотрел и остался очень доволен. Снимали брюки также вдвоём. Родители увидели «модернизированные» брюки, когда мы уже собрались в школу 1 сентября. Что-либо делать было уже поздно. Пришёл домой брат недовольный и распорол брюки. Сказал, что в школе одноклассники осмеяли его и спрашивали, почему он надел галифе, а сапоги не надел. По своей неопытности он ушил брюки только от колен».
Вот такие разные были «стиляги». Но в целом их сибирские собратья оказались мало похожим на свой романтизированный и мифологизированный стереотип. К тому же, в ходе исследования мы столкнулись с более широкой трактовкой данного термина-названия. Обыденное сознание многих представителей старшего поколения сибиряков не провело резкой грани между стилягами и представителями более поздних молодёжных течений.
Зачастую стилягами называли всех, кто чем-то выделяется, «форсит», вне зависимости от того, одет ли он в «дудочки», брюки-клёш или джинсы; слушает джаз или рок; танцует твист или шейк; кок у него на голове или распущенные длинные волосы.
В типичном образе: «Дудки, клетчатые брюки, ботинки на толстой подошве, причёски, набриолиненные стоймя, танцы стилем — буги-вуги какие-то» превалирует чисто атрибутивная оценка: специфически-вычурная одежда и танцы стилем. Значительно реже упоминаются особые музыкальные интересы и выраженные поведенческие отличия. Стиляга это, прежде всего, — «выскочка», «тот, кто выделяется из толпы», «пижон», «не как все нормальные парни», реже — «прожигатель жизни».
Название «стиляга» стало нарицательным благодаря известному одноимённому фельетону Д. Беляева, опубликованному в журнале «Крокодил» под рубрикой «Типы, уходящие в прошлое».Этимология термина-прозвища «стиляга» указывает на его связь с понятием стиль.
«Стилять» — первоначально означало исполнять (музыку, танцы) в чужом стиле. Иной стиль стал проявляться в одежде, во внешнем облике, в общении и поведении.
Попытаемся описать «классического» стилягу и сравнить хрестоматийно-известный образ с его сибирской вариацией.
По проспекту, словно манекен,
Вечером эффектный бродит джентльмен.
Всё отдаст вам лодырь и барчук
За цветастый стильный галстук
и за каучук.
Специфическая одежда являлась основным признаком стиляг. Сравнительно небольшая прослойка людей в необычных одеждах не могла не выделяться на общем фоне скромно-стандартно одетых граждан.
Следует отметить, что облик стиляг менялся: от карикатурно разодетых в широковато-мешковатую одежду немыслимых расцветок во второй половине 1940-х годов — через брюки-дудочки 1950-х годов — до элегантности «штатников» (одетых в фирменные американские вещи) и отказа от явного эпатажа в годы хрущёвской «оттепели». По данным КГБ, в Москве в конце 1950-х уже трудно было отличить стиляг от иностранцев, поскольку ушла из образа крикливость и броскость, пришло умение одеваться стильно.
В провинции эволюция образа менее проявлена. Даже столичные стиляги испытывали огромные трудности с приобретением создающих нужный образ вещей, особенно — фирменных. На сибирской периферии как такового слоя «золотой молодёжи» и фарцовщиков в те годы не сложилось, мода сюда доходила с опозданием на несколько лет. Для основной массы сибирских стиляг проблема приобретения импортной одежды была практически неразрешимой.
«Стиляги — это в основном студенты, как более образованная часть населения, в основном из состоятельных семей. Так как одежда — основное отличие — стоила довольно дорого. Добывалась она у тех, кто бывал за границей. Частично импортные шмотки добывались в портах. В нашем (Красноярском) крае — это Игарка, куда приходили иностранные суда за лесом. На погрузку выезжали студенческие строительные отряды.
Они-то и привозили сигареты, цветные рубашки, клетчатые пиджаки. Но это, так сказать, — элита движения... Остальная часть населения обходилась советским ширпотребом и барахолкой».
К тому же, фирменная, с лейблами, одежда не являлась вызывающе альтернативной, как того требовал образ стиляги, в массе своей не доросшего до уровня «штатника». Поэтому требовались другие источники средств самовыражения. Одним из возможных вариантов было обращение к частным портным и обувщикам. Деятельность частников-кустарей находилась под пристальным вниманием многих инстанций, а в начале шестидесятых и вовсе должна была, по задумке руководства партии и страны, свестись на нет.
Пошив на дому с коммерческими целями приравнивался к спекуляции и грозил лишением свободы от 5 до 10 лет (ст. 107 УК РСФСР)4. Тем более рискованно было обшивать стиляг. Но подпольное изготовление одежды и обуви для них было очень выгодным занятием. На сибирском материале нам удалось зафиксировать факты нелегального обращения стиляг к мастерам индпошива.
«Я в 1951 году переехала в Красноярск, где и работала в ателье... Среди заказов были и такие, которые не совсем соответствовали образцу порядочного гражданина. Одной из таких заказчиц была девушка, звали её Рената Е. Являлась она, что ни есть стиляжкой-девушкой, или как заведено у них — чувихой. Родом она из обеспеченной семьи, отец врач, мать инженер, но видимо ей не хватало экстрима что ли? Наше знакомство устроила женщина, которая работала со мной же. Рената к ней пришла с просьбой о пошиве нарядов, та отказалась из-за боязни, что всё узнается и её могут арестовать.
Пошив стиляжных вещей был запрещён, ведь стиль не соответствовал нашему устрою. Я, будучи провинциальной девушкой, согласилась, так как за работу предлагался большой для того времени заработок. Если обычный костюм стоил около 80-100 рублей, то стиляжный заказ стоил больше ста рублей, и прибыль шла именно мастеру. Занималась я пошивом подпольно, шила Ренате у себя на дому».
Однако самым распространённым источником создания должного образа стиляги, особенно в провинции, являлся знаменитый «самострок». Собственноручно или при помощи доморощенного «специалиста», из подручных материалов или переделкой из «совпаршива», ценой невероятных усилий создавались желанные черты стильного образа.
«Люблю вспоминать про младшего брата, он у нас был модным, или как раньше говорили, «фасонистым»: ушивал себе брюки и потом, чтобы их одеть, намыливал ноги... Но папа в этом отношении был строгим, и Петя приводил свои вещи в то состояние, в котором они были изначально»; «Мы начали искать такие (узкие) брюки, потом поняли, что их самим шить надо. Мы начали искать яркие рубашки, что было очень сложно, и по сути таких рубашек было раз, два и обчёлся...»
Обувь стиляги носили тоже не такую, «как все». За изготовление ботинок весом до 2,5 кг, по свидетельству Алексея Козлова, столичные стиляги платили по 500 рублей. Не факт, что находились нужные обувщики, да и мало кто мог заплатить огромные деньги за «манную кашу», как образно именовались эти ботинки за их светлую пористую подошву. Поэтому стилягам приходилось проявлять неимоверную изобретательность в приделке рифлёной платформы или многослойной резины к обычной обуви советского производства.
Типичный стиляга остался в массовом сознании, в том числе и сибиряков, одетым в укороченные, сильно зауженные к низу брюки-дудочки, ширина которых понизу равнялась 21-22 см, (но некоторые особо стильные доводили её до 18 см) и яркие рубашки. На ногах — полуботинки на толстой бело-жёлтой каучуковой подошве или туфли с зауженными носами.
Стиляжными аксессуарами респонденты называют также клетчатые пиджаки, шляпы с полями, тёмные очки. Но счастливых обладателей этих атрибутов в Сибири было мало. Упоминание про галстуки типа «пожар в джунглях» (с изображениями обезьян, пальм и другой экзотики) встретилось лишь однажды, в мемуарах «элитного» стиляги. А его собратья-земляки довольствовались в основном тонкими галстуками «селёдками» и «шнурками», зачастую изготовленными самостоятельно.
Стильно одетые девушки встречались преимущественно в столичных городах. Немецкий журнал «Шпигель» в 1962 году писал: «Ещё несколько лет тому назад русская девушка в совершеннолетнем возрасте выглядела так: на голове венец кос, платье в талию и тяжёлая обувь. Будь то в бальном зале или на первомайской демонстрации.. . Этот идеал не является больше бесспорным...
Молодые дамы, заселяющие по вечерам московские кафе, почти не отличаются по покрою своего платья и причёскам от девиц своего возраста в Берлине, Париже и Риме»8. В провинции на смелые эксперименты с внешним видом решались немногие представительницы прекрасного пола. В основном — наиболее отчаянные подружки парней-стиляг. По отношению к девушкам нормы общественной морали были более суровы. Достаточно было надеть юбку чуть выше колена, обтянуть бёдра, воспользоваться косметикой, чтобы прослыть стилягой.
Бывшая девушка-стиляга вспоминает: «С мамой было тяжело — нелюбимая дочь и много пререканий и нареканий в адрес друг друга — ни одеться, ни выглядеть толком не получалось. Десятый класс я заканчивала в Москве — убежала от родителей в большой город. Училась в одном классе с Марианной Вертинской. Одежду и сама шила, и покупала «по блату». Особенно столкнулась с тем, что носить — в Москве. Взяла сапоги, которые привезла с собой из Сибири, отрезала голяшки от них, и 17 см мне вполне хватило на мини-юбку. Ни присесть, ни в автобус не зайти. Зато есть что вспомнить. Лифчики тогда перестали носить». Показательно, что в родном городе она не нашла свободы для самовыражения и в поисках красивой жизни сбежала из Сталинска (ныне Новокузнецк) Кемеровской области в Москву.
Ай да парень-паренёк!
Накрутил он датский кок.
Разобраться я не смог:
Дама он иль паренёк!
Выделяла стилягу из толпы и альтернативная причёска. В то время как официально принятыми мужскими стрижками считались «бокс» и «полубокс» с выбритым затылком, стиляги отращивали длинные волосы «под Тарзана», выставляли на голове «кок», набриолинивая и взбивая его, и, для пущей убедительности, закрепляя сахарным сиропом.
Из растительности на лице отпускали или приклеивали усы «мерзавчики». Женским вариантом стильной причёски была «бабетта» — высоко поднятые залакированные волосы, как у секс-символа Франции Бриджит Бардо в фильме «Бабетта идёт на войну».
Классические «коки» на сибирском материале встречаются довольно редко, а упоминаний про «мерзавчики» нам обнаружить и вовсе не удалось. В основном местные стиляги ограничивались отращиванием волос «сверх установленного норматива» и начёсом чубов. Из стрижек чаще всего называется «канадка».
В качестве стильных женских вариантов причёсок кроме «бабетты» упоминаются также начёсы, короткие стрижки под француженок и с чёлкой, «венчики мира»... то есть практически всё, что являло собой альтернативу традиционным косам.
Был он Гришей, но сейчас
Носит имя Гарри...
Каждый день в обычный час
Гарри — на бульваре.
В каждом крупном городе у стиляг были особые места сбора. Они их называли «Бродами» (от «Бродвей»): улица Горького и площадь Пушкина в Москве, Невский проспект в Ленинграде, улица Куйбышевская в Самаре, Дерибасовская в Одессе. В Сибири тоже имелись свои Броды. Например, в Красноярске — на проспекте Мира (бывший проспект им. Сталина), от улицы Дзержинского (!) до улицы Перенсона.
Показательно, что Бродами становились центральные улицы и площади городов, что подчёркивало демонстративный характер причастности к сообществу стиляг. Но чаще всего местами демонстрации стиля в провинции становились парки и танцплощадки.
Стиляга обращается к продавцу магазина грампластинок: «Я вас просил буги-вуги, а вы дали Баха фуги!»
Особые музыкальные и танцевальные пристрастия также считаются характерной чертой стиляжничества. Стиляги слушали «несоветскую» джазово-саксофоническую музыку. Поскольку джаз — это мелодический стиль, основанный на импровизации, он «становился чем-то большим, чем музыка, он приобретал черты идеологии, вернее, антиидеологии».
Их кумирами были Гленн Миллер, Дюк Эллингтон, Бенни Гудмен. Именно от стиляг пошла традиция подпольной звукозаписи, в народе получившей название «музыки на костях», «музыки на рёбрах», или «скелет моей бабушки». Такие пластинки нелегально нарезались на рентгеновских снимках работниками студий звукозаписи или умельцами в домашних условиях. Качество записей было, как правило, ужасное, а стоили они значительно дороже настоящих.
Позднее стали появляться катушечные магнитофоны, но в сибирских городах даже в 1960-е годы они были большой редкостью, поэтому магнитные записи не являлись существенным каналом проникновения музыки «стиля». Значительно чаще в нашем архиве воспоминаний встречаются сведения о прослушивании музыкальных программ зарубежных радиостанций. В целом на провинциальном уровне связь стиляг с джазом оказалась менее тесной, чем в классическом варианте представлений о данной субкультуре.
А вот на танцплощадках сибирские стиляги, пожалуй, не уступали столичным собратьям, несмотря на бдительный контроль со стороны организаторов массовых культурных мероприятий. В утверждённых программах танцевальных вечеров значились вальсы, фокстроты, польки. Правила распорядка строго гласили: «На вечерах танцев не допускается... танцевать всякого рода «стили» и искажать существующую редакцию танцев... нарушать установленное положение рук партнёров при исполнении танцев. Лица, нарушающие указанные правила, удаляются с... танцев».
Но несмотря на все грозные предупреждения и меры пресечения «чуждых» танцевальных па, искоренить их оказалось невозможно. Наиболее популярными танцами стиляг были буги-вуги и рок-н-ролл. Сами стиляги вспоминают: «А как мы танцевали в клубе по субботам рок-н-ролл, чарльстон, твист, вальс, танго! Вообще, было классно!» Хотя и признаются: «Танцевали буги-вуги, позже твист... Правильных движений не знали, плясали, кто во что горазд».
Реакция публики была неоднозначной... «До этого мы танцевали вальсы, польку, краковяк и другие, а тут такое! Танцевали они (стиляги) очень необычно. Интересные очень у них движения были. Мы так не умели, и не стремились. Для нас всё это было просто пошло.
Мы танцевали по-простому, скромно». Стиляги же, говоря языком одного из наших информаторов, «выкаблучивались на танцах,танцевали не по-нашему... Все пацаны как пацаны, а они выделялись на общем фоне как «белые вороны». Вот мы их и воспитывали, даже били на танцах».
Стиляга модный,
сам голодный,
штаны узкие,
сам нерусский!
Был у стиляг и свой сленг — особый язык общения. Частично обиходные слова переделывались на иностранный манер (отец — фазер, смотреть — лукать, выпивать — дринкать, деньги — манюшки, пройтись — кинуть брэк, ботинки — шузы), так же как и имена собственные (Федя-Фрэд, Миша-Майкл, Гриша-Гарри). Но запаса иностранных слов явно не хватало, потому использовались и жаргонные словечки. Сами себя стиляги называли «чуваками» и «чувихами», свои квартиры для вечеринок — «хатами», «продинамить» — означало сбежать от кавалера и т. п.
На сибирском материале американизмы встречаются реже, а прочие сленговые слова использовались достаточно активно, выходя далеко за пределы сравнительно узкого круга стиляг и распространяясь преимущественно в молодёжной среде.
Вон, собой любуясь, встал, На девиц глазея. Книг давно он не читал, Не бывал в музеях.
Среди поведенческих отличий классического образа стиляги обычно доминируют вальяжность, шарнирные фланирования по Броду, мурлыкание джазовых мелодий, произнесение слов с особой интонацией (гнусавя, «в нос»), даже — особый взгляд.
В нашем архиве воспоминаний перечисленные признаки, кроме особой походки, практически не встречаются. Возможно, они скрываются за более общими характеристиками, такими как развязное поведение, хамство, нарочитое привлечение к себе повышенного внимания.
«На мой взгляд, они отличались от простых рабочих людей громкоговорением. Также могу отметить их отношение к окружающим: вели себя пренебрежительно, на всех начихали, они видели только себя. И получали такое же отношение от народа»; «Мне не нравились такие молодые люди, т. к. я считала слишком вульгарным и совсем не симпатичным их стиль одежды, да и развязное, хамское поведение»;
«К стилягам относился я не очень хорошо, так как они выделялись из общей массы людей: у них были польта, шляпы. Я им не завидовал, наоборот, я был рад за людей, которые добивались чего-то в этой жизни. Но они чувствовали себя особенными, мне так казалось».
Я не лягу под стилягу!
Стиляг считают предвестниками или пионерами «сексуальной революции» в стране. Возможно, некая фривольность в отношениях представителей противоположных полов и присутствовала. Но, во-первых, это было скорее тем «тайным», что стало более явным. А, во-вторых, представления о распутстве местных стиляг являются, по меньшей мере, преувеличенными. Для воспитанных в духе целомудрия советских граждан неприличными казались даже объятия на улицах, а у стиляг, по мнению обывателей, «была свобода в поведении, раскованность, молодёжь позволяла свободную любовь — поцелуи на улицах, объятья».
Собирательный образ стиляги оказался весьма условным. С одной стороны, существовала очень тонкая, особенно в провинции, прослойка «элиты», экипированная по последней моде, а с другой стороны, — масса подражателей, действующих методом «перешить-перекроить». Поэтому и спектр стиляжных «портретов» поразительно широк: от дендизма, близкого к уровню «штатников» — до неумелого кустарного копирования смутно представляемых атрибутов:
«Я в то время сам себя причислял к стилягам. С 1957 года одевался только по последнему слову молодёжной моды. В ателье мне шили брюки узкие с рантом в 6 см, рубашки и пиджаки были привезены из ГДР, туфли чехословацкие, галстуки с экзотическими рисунками, иногда с обнажёнными женщинами — из Италии. Все вещи приобретались различными путями: по блату, на барахолке, на обмен, делались заказы счастливчикам, уезжающим за бугор... А какая у нас была музыка! После хрущёвского потепления появились военные 4-х дорожные магнитофоны — а это зарубежная музыка... В 1961 году я приобрёл магнитофон «МАГ-56» за 370 рублей, 4-х дорожный, с автоматическим переключением дорожек, трёхскоростной, бывший «военный подслушиватель», с плёнкой на два часа непрерывной записи. Бывало такое, что в тумбочке искал завалявшийся сухарь. А приходилось и сидеть в ленинградской «Астории»... и в московской зеркальной «Праге».
Да, я был стилягой, по крайней мере, мы так считали, по крайней мере, мы пытались быть похожими на них. Всё началось с того, что кто-то, а кто именно я уже не помню, поехал в Томск и там увидел человека в узких брюках и пиджаке с ярко-красной рубашкой. Приехав обратно, рассказал о нём друзьям. Нам вообще было сложно следить за модой стиляг, просто как-то не близко мы жили от Томска... И в городе пару раз я общался с ними (стилягами), конечно, они были более модные, и мы им завидовали...».
«В это время была мода на короткие узкие брюки, и мой старший брат Валерий решил сделать себе такие из костюма, который ему купили для школы. Он ушил к низу как мог, укоротил их и отгладил. Попробовал надеть — не получилось. Позвал меня, и мы вдвоём, кое-как, натянули на него эти брюки. Валера походил, посмотрел и остался очень доволен. Снимали брюки также вдвоём. Родители увидели «модернизированные» брюки, когда мы уже собрались в школу 1 сентября. Что-либо делать было уже поздно. Пришёл домой брат недовольный и распорол брюки. Сказал, что в школе одноклассники осмеяли его и спрашивали, почему он надел галифе, а сапоги не надел. По своей неопытности он ушил брюки только от колен».
Вот такие разные были «стиляги». Но в целом их сибирские собратья оказались мало похожим на свой романтизированный и мифологизированный стереотип. К тому же, в ходе исследования мы столкнулись с более широкой трактовкой данного термина-названия. Обыденное сознание многих представителей старшего поколения сибиряков не провело резкой грани между стилягами и представителями более поздних молодёжных течений.
Зачастую стилягами называли всех, кто чем-то выделяется, «форсит», вне зависимости от того, одет ли он в «дудочки», брюки-клёш или джинсы; слушает джаз или рок; танцует твист или шейк; кок у него на голове или распущенные длинные волосы.
В типичном образе: «Дудки, клетчатые брюки, ботинки на толстой подошве, причёски, набриолиненные стоймя, танцы стилем — буги-вуги какие-то» превалирует чисто атрибутивная оценка: специфически-вычурная одежда и танцы стилем. Значительно реже упоминаются особые музыкальные интересы и выраженные поведенческие отличия. Стиляга это, прежде всего, — «выскочка», «тот, кто выделяется из толпы», «пижон», «не как все нормальные парни», реже — «прожигатель жизни».
